— Что стала причиной смерти твоего отца. Мне казалось, что все наоборот.

Наверное, не стоило поднимать эту тему, но и промолчать я не могла. Надоело блуждать в потемках, натыкаясь на углы и набивая шишки. Так и угробить себя можно.

— Когда я родился, мама была очень плоха. Она почти лишилась сил и с трудом держалась. Отец поделился с ней своей силой, не дал угаснуть, но тем самым открыл связующую нить — поток, который уже нельзя было остановить.

— Что значит — нельзя?

— А то, что сила продолжала вытекать из отца и закрепляться в ауре мамы. Ты ведь видела ее, видела, какой она стала.

— Молодой и цветущей дриадой?

— Да. Отец скрывал от нас правду долгие годы, пока не стало слишком поздно.

Любовь до гроба, вопреки всему. Как мне это знакомо. Мои родители были такими же.

— Он очень сильно любил ее.

— И ушел в расцвете сил. А мама теперь истязает себя и живет затворницей.

— Мне жаль.

— Нам за все приходится платить, — отозвался Сандер, глядя мне прямо в глаза.

Вздрогнула и поспешно кивнула.

— Зарина довольно милая девушка. Из нее, должно быть, получится хорошая амери, — тихо произнесла в ответ.

Я очень старалась, чтобы голос звучал ровно и искренне.

— Наверное. — Взгляд мужа стал еще более пронзительным. — И ты готова дать свое благословение?

— А оно тебе нужно?

— Да, — вдруг ответил Сандер, сцепив руки перед собой. — Ты готова благословить меня на союз с Зариной?

Надо было сказать «да»! Надо было. Но я сегодня явно не отличалась умом.

— Нет. Я не смогу.

— Почему?

Как избежать этого взгляда? Как укрыться, не выдав себя?

— Не заставляй меня, Сандер, — ответила ему, встав, подошла к окну, обхватила плечи руками. — Не заставляй произносить это вслух.

— Что?

«Что люблю тебя!»

— Что ты мне небезразличен.

И снова тишина. Я спиной чувствовала его взгляд, прожигающий между лопаток, и ждала, как дурочка, ждала ответа.

«Ну скажи же что-нибудь! Скажи! Не молчи!»

Скрипнуло кресло, мужчина встал и подошел ко мне. Горячие ладони накрыли мои руки, притянули к себе.

— Тьяна…

— Я все понимаю, — прошептала, чувствуя, как от слез защипало глаза. — Только не надо меня жалеть. Это еще больнее.

А сама грелась в его руках, наслаждаясь мимолетной лаской.

Открылась, но страха не испытывала, стыда тоже. Так правильно. Пусть знает правду. Это все равно ничего не изменит.

— Если бы я только мог все изменить… если бы только…

— Мы не были теми, кто мы есть, — закончила я, отступила в сторону и вымученно улыбнулась. — Что будет дальше?

— Дальше? — Он на мгновение задумался. — Завтра ты отправишься в город под охраной и передашь сообщение императору.

— Но зачем? — растерялась я.

— Чтобы выиграть время.

— Для чего?

— Мы должны спасти твою няню и вывезти ее из Империи.

— Правда? Ты не шутишь? — Я подалась вперед, схватила его за руки, вгляделась в лицо, забыв, что пару секунд назад хотела держаться как можно дальше.

— Нет. Не только у императора есть свои люди на чужой территории.

— Ох, Сандер, спасибо тебе большое! Если бы ты знал, как я тебе благодарна!

Шершавая ладонь коснулась моей щеки, вызвав легкую дрожь.

— Пока не за что, — ответил мужчина. — Тебе стоило сразу все рассказать мне.

— Я не знала, могу ли тебе доверять. А потом стало страшно.

— И чего же боялась?

— Что ты не простишь…

— В этом нет твоей вины, — вздохнув, произнес Сандер и отступил. — А теперь отдыхай.

Он еще раз взглянул на меня и отступил, направляясь к двери. Сразу стало холодно и одиноко.

— Сандер! — выдохнула тихо.

Обернулся — и я утонула в океане глаз, в которых зеркально отражались мое смятение и тоска.

— Эстрея сказала, что вы были вместе… Что ты любил ее. Это правда?

— Да, любил… или думал, что любил, — честно ответил муж.

— А сейчас?

— А сейчас прошло много лет, и все изменилось. Я больше не тот наивный мальчишка, которого легко обмануть и лишить здравого смысла.

— Эстрея думает иначе.

— Значит, ее ждет разочарование, — ответил Сандер, открывая дверь. — Отдыхай и набирайся сил.

— Спасибо, — прошептала едва слышно. Щелкнул дверной замок, и я продолжила: — За все.

Как сильно я устала, поняла, когда вошла в свои покои и осталась одна. На негнущихся, внезапно отяжелевших ногах подошла к кровати и упала на спину, раскинув руки, словно хотела обнять весь мир.

Надо было о многом подумать, многое проанализировать. Вот только сил на это совсем не осталось.

Я на секундочку закрыла глаза, только на мгновение, чтобы спрятаться от назойливого солнечного света, который проникал через окно, и неожиданно уснула. Не переодевшись, не искупавшись, даже элементарно не умывшись и не поужинав.

Проснулась резко.

Глубокая ночь, безумный крик чайки за окном, от которого кровь застывала в жилах. Можно было подумать, что это она меня разбудила, если бы не тревожное чувство, которое давило на грудь, сбивая дыхание. Внутри что-то заныло, предупреждая об опасности и грядущих проблемах.

Я села на кровати, поправила спутанные волосы и быстро огляделась. Может, кто-то проник в покои и потревожил мой сон? Но нет, я была одна.

В спальне стоял сумрак, лишь крохотные светильники горели по углам — единственные источники света. Двери на балкон были открыты, и оттуда лился свежий морской воздух, заставлявший зябко ежиться.

На столике у кровати — поднос с фруктами и уже знакомыми мне бротерами. Наверное, на тот случай, если я проснусь среди ночи и почувствую голод. Приятно, когда о тебе беспокоятся.

Но есть не хотелось.

Тяжело поднявшись, подошла к столику и налила в стакан воды, которую сразу выпила, пытаясь промочить пересохшее горло.

Какая же тревожная ночь!

Последние капельки влаги вылила на ладонь и протерла лоб, пытаясь окончательно проснуться.

А чувство тревоги не уходило — наоборот, все нарастало, грозя затопить сознание, затянуть в сети паники, свести с ума.

Я не сразу поняла, что когда-то чувствовала нечто подобное, — слишком растерянной и дезориентированной оставалась после сна. Только раньше это чувство было более мощным, тяжелым, невыносимым. А все остальное очень похоже.